Говорит

Вообще этот псто больше подходит для раздела [12-15-10-4-1], но раз он для меня закрыт, такова его карма.
Вообще наверное этот пост не для кого не станет открытием, но всё же я считаю он имеет место быть.
Собственно пост о Линор Горалик, о которой недавно вспомнили в каментах, и которая рисует глубоко мною уважаемого ПЦ. По началу я вообще представлял Линор как лысого, полного, малорусского мужика, который постоянно прибывает в депрессии и унынии, поэтому я был очень удивлён, когда увидел её фотографию )
На днях я посмотрел Школу злословия с героиней этого поста, в которой упоминался сборник цитат, под название Говорит. Он представляет из себя подслушанные отрывки чьих то слов, в результате получается что то вроде bash`a, только для взрослых. После этого я ознакомился с(совершенно очаровательным на мой взгляд) сайтом Линор, и откуда собственно понадёргал цитат: которые и представляю на ваш суд.

* * *

— … оказывается, в детстве родители научили меня играть на компьютере в Mortal Combat, в стрип-покер и в первого «Принца», потому что няня отказалась от меня, когда мне было четыре месяца, и с тех пор им пришлось как-то системно отстраиваться от меня.

* * *

— … помнишь, такая девочка странная, головой не кивнет, не улыбнется? Так вот, это была дочка Брежнева. А маленькая была внучка Брежнева, дочка и внучка Брежнева. Я говорю: спасибо, но я не хочу всё это видеть, мне не нужно, я это не заказывал. Зачем они мне это показали во сне? Видимо, у них просто не было выбора.

* * *

— … в два часа ночи прилетел какой-то ангел. Пьяный совершенно, висел за окном, отказывался перелетать через подоконник. Упорно называл меня Натальей. Рыдал, целовал руки, говорил, что низко пал, ниже некуда. Спрашивал, есть ли ему спасение. Я сказала, что да, не хотела его расстраивать.

* * *

— …самый страшный сон в моей жизни. Вообще. Я чуть не сдох. Я был наблюдателем, смотрел на все снаружи, что, как мы понимаем, еще страшнее. Не мультик, но такое, довольно условное повествование. Там девочка и мальчик режут друг друга ножом и едят. Это пиздец как страшно. Причем это-то как раз не условно, – кровь, дико больно, они кричат, и я все это чувствую, пиздец. И они запихивают в рот куски… Вообще. И в какой-то момент девочка вырывает у мальчика глаз и запихивает себе в рот. Кровь, все такое. И не может его проглотить, пытается и не может, и этот глаз катается у нее во рту. Госссподи. И я – ну, то есть он, но его глазом я, — вот он этим глазом вдруг видит, наконец, что у нее в голове. И вся голова у нее, оказывается. набита такими… как бумажечками, вся-вся-вся. И на бумажечках знаешь, что? «Вильгельмина фон Дюссельдорф», «Фредерика ле Перуа-Роже», «Жасмина Лаклемент»… И все это – имена, как ее бы звали, если бы она была графиней и вышла замуж за принца.

* * *

— … каждое рождество выставляют сценки из жизни, ну, Иисуса, колыбельку такую и все дела. Так он купил два кило мяса и ночью прошел по своему району и заменил везде Иисуса таким, знаешь, окороками… Очень было концептуально, очень здорово. А то сидеть тупо дома со всей семьей, улыбаться.

* * *

-…а Судный День, между прочим, уже был, но этого никто не заметил. Просто с этого дня у одних все пошло хорошо, а у других плохо.

* * *

— …выхожу из банка, а он входит. Я влево — он влево, я вправо — он вправо, знаешь, как бывает, — не разминемся. Я опять влево – и он влево, я вправо – и он… И тут он вдруг замер. Замер, глаза закрыл — и руками на меня плавно так, как фокусник, и говорит: «Кыыыш! Кыыыыш! Кыыыыыыш!» Я офигела, обошла его тихонько, думаю: «Ну, псих!» А потом иду и думаю: слушай, а ведь это метод.

* * *

— … знаешь, как понял, что весна пришла? Я череп нашел в огороде. Сразу поискал дырку. Не, никакой дырки нет. Просто сдох мудак какой-то в огороде.

* * *

— …собачка бежит, грязная-грязная, а уши у нее розовые-розовые и просвечивают. И тут я подумала: черт его знает, может, надо было тогда рожать.

* * *

— … вот купил абонемент в оперу. Буду строить нормальную жизнь одинокого человека.

* * *

— …и так все… мучительно. Потому что все про живых людей. Вот были мы на вечере Фанайловой, сидим себе, и тут посреди всех дел какой-то мужик громко заявляет, это самое… «Я пойду на улицу покурить!». Так весь зал ему шипит: «Тиииише!», «Тиииише!», а жена — «Одеееенься! Одеееенься!»

* * *

С.К.
— …между прочим, в прошлый раз у тебя мобильник не отключился, и я минут пять сидел, слушал, как ты идешь по снегу. Туп-туп, туп-туп. Я чуть не заплакал.

* * *

— … с кладбища, и тут она опять закурила, а у меня же нервы ни к черту тоже, и я нет бы оставить ее в покое в такой день, но меня переклинило просто. Она же с первой беременности не курила. И я прям подошел сзади и вырвал у нее сигарету изо рта, а она так медленно ко мне поворачивается, и у нее такое лицо, что я понимаю: вот сейчас она мне просто в морду даст, и все. А она еще выпившая там на кладбище, и я стою и думаю: ну давай, давай свою истерику, — потому что мне ну так жалко ее… А она на меня смотрит, знаешь, из-под бровей, и медленно говорит: «А теперь, Володенька, мы будем играть в папу и маму». Я на нее смотрю, а она говорит: «В папу и маму. Ты мне будешь папа теперь, а я тебе буду мама.»