обрывки памяти

Как давно это было?
когда одну мою часть, все еще в форме, но с сорванными лычками и всеми знаками отличия, так, что я теперь и не вспомню своего звания, заляпанной кровью и грязью,-пятна стали бурыми, почти черными, и уже не разобрать, где что, с бледным острым лицом..покачивался на ветру или усталость и голодная слабость качала, кожа лица болит от холода, снег и ветер режут как маленькими лезвиями… но на лице все та же полуулыбка, похожая на оскал, и жестокие светлые глаза оглядывают, как будто ощупывают, лица людей вокруг, вносят каждого в свой список.
Когда ту мою часть обменивали ранним зимним утром на жену какого то командира? Она была хороша,-наверняка ей пришлось тяжело, но это было у нее что то не телесное, что то изнутри-сила и то ощущение, которое она оставляла даже после беглого взгляда — ощущение полноты, заполненности силой до предела… за этим ощущением мало кто замечал, какая она сама маленькая и хрупкая внешне, какие нежные у нее пальцы и добрый спокойный взгляд кофейных глаз… она смертельно устала, но это делало ее только еще красивее. Темные густые волосы, они почти до колен и сейчас распущены и растрепаны, вьются на ветру как флаг, ее собственное знамя, потому что она сама как целое королевство в себе.
Когда же это было, когда?..
Теперь я, конечно, могу понять, когда примерно. Вторая мировая. То, что здесь зовется войной. Как же она нас всех затормозила тут, как отвлекла. Но и жаловаться не на что,-эта встреча с С. была самой близкой за все время, мы долго шли по этому пути и теперь понимали, что в следующий раз все получится, и так и вышло, мы встретились все трое на следующем витке достаточно близко, чтобы подержаться за руки и поспать рядом.
И вторая моя часть. Как всегда нелепая ранняя смерть. Даже интересно, выйдет ли избежать ее на этот раз. Что было с ней в тот момент? Она тогда стояла у каменной стены со следами шрапнели и умирала,-внутри уже умирала, хотя снаружи еще не раздался железный щелчок и грохот, запускающий маленький кусочек металла в ее тело, чтобы оно остановилось. Стояла дрожала мелкой дрожью, сдерживаясь изо всех сил, старалась не показывать, старалась зажать душу покрепче внутри того, что уже через секунду перестанет быть телом. Посиневшие от холода руки и губы, тонкие пальцы, худые от голода, не от стройности, блестящие почти черные глаза, острые ключицы, когда то красивое лицо, теперь застывшее маской готовности… жена немца, он ушел воевать за рейх, а она посмела помочь чете евреев,-спрятала их. Но это моя слабая, время от времени делающая слабые попытки созидать, часть, с ней все было кончено быстро.
Где же мы это видели, где?
Так начинается каждый новый виток.
Помни, кто ты.